UPD: Макс Ву. Мужское государство*. Поздняков. Психологическое насилие

Я долго решалась написать этот текст. Знаете, я всегда с недоумением смотрела на женщин, которые молчат, потому что им стыдно или «наверное, я сама виновата». Но сейчас меня терзают мысли, вроде «я его спровоцировала» или «ой, да это не прям чтобы что…»… Я чувствую, что надо мной совершили насилие (намеренно или ненамеренно) и понимаю, как это страшно и сложно — признаться, что находился в этом, хотя, вроде как, мог убежать в любую минуту. Мне стало проще понять женщин, которых бьют мужья, и женщин, которые подверглись сексуализированному насилию.

Также должна заметить, что на меня большое влияние оказало обучение, которое я сейчас прохожу: немногие знают, но я наконец пошла учиться на психолога и очень скоро обнаружила подход, в котором мне по-настоящему комфортно: нарративная практика. Так вот, в сообществе нарративщиков не так давно произошел подобный моему случай, который девушки осмелились сделать видимым. И это было круто. Это было не про осуждение, но про демонстрацию того, что мы можем быть видимыми не только в своих радостях, но и в глубокой своей боли. И это нормально. Потому что, разрешая себе говорить, мы разрешаем себе существовать.

Данный текст написан с целью предупредить и обезопасить тех женщин, которые могут счесть ситуацию, в которой я оказалась, зоной риска для них. Я была бы счастлива получить такое предупреждение несколько месяцев назад.

Я не хочу никого осуждать, подвергать анафеме. Не хочу сказать, что мое видение ситуации единственно-верное и что человек, о котором пойдет речь, действительно таков, как я его поняла. Однако я нахожу важным дать этой информации — моему видению ситуации — место, а дальше каждый принимает решение для себя.

Страшно ли мне писать этот текст? Да. Очень страшно. Я, как и прочие, боюсь быть непонятой, осужденной и раскритикованной. Я боюсь, что человек, о котором пойдет речь, может повести себя самым неожиданным образом, потому что действительно не понимаю, чем он руководствуется в принятии тех или иных решений. 

Наше общение было странным, но захватывающим. Поначалу мне казалось, что я контролирую ситуацию. В конце концов, мне уже не 18-ть, я общалась со многими и выдерживала многое. Но уже к марту этого года я пришла в абсолютно разрушенном состоянии, хотя была уверена, что разрушаться мне больше некуда, т. к. к тому моменту в моей жизни уже произошли по-настоящему шокирующие события.

Максим в самом начале общения подчеркнул, что самое важное для него — доверие. И вообще, он любит говорить прямо. Я привыкла верить людям на слово, и потому, решив поддержать заявленные ценности, рассказала Максиму все о том, как обстоят у меня дела. Это важный контекст, потому что я хочу обозначить, что Максиму было известно, что мое психическое состояние не было идеальным, к моменту знакомства у меня было диагностировано ГТР и депрессия, однако подобранное лечение работало очень хорошо, я чувствовала себя в целом прекрасно, несмотря на весь ужас, что творился в моей жизни.

Тем временем, Максим все реже и реже выходил на связь. Мы живем в разных городах, и устроить очную встречу в короткий срок у нас не вышло из-за высокой загруженности обоих, поэтому вся наша коммуникация строилась на переписках и редком общении голосовыми сообщениями. На мои вопросы о том, что происходит, отвечал, что это в порядке нормы (такое длительное отсутствие в диалогах со мной) при том, что он появлялся в сети каждый день, то есть просто сознательно игнорировал мои вопросы. Я человек прямой, и неоднократно пыталась выяснить, что все это означает? Означает ли это, что он хочет прекратить общение? Или может быть просто появилась какая-то другая собеседница? Я окей с этим, если что. Я бы не устраивала истерик и ушла прочь. Однако так или иначе Максим уверял меня в том, что все в порядке и вообще-то у него со школы так устроено, что он не встречается с другими девушками, пока общается с кем-то, что я в целом ему очень нравлюсь и просто нужно дождаться встречи, которая была запланирована на конец марта, когда у Максима должна была существенно снизиться загруженность по работе.

Я была настолько измучена непониманием ситуации, ее абсолютным хаосом, что даже предприняла попытку совместно с Максимом определить правила, по которым следует с ним взаимодействовать. В числе обозначенных правил были и те, что инструктируют на случай длительного молчания. Максим обозначил, что может не отвечать в течение суток — и это ок, но если ответа не будет спустя трое суток, то стоит спросить, все ли с ним в порядке.

Так мы пришли к периоду, когда Максим перестал отвечать на мои сообщения. Иногда он все-таки отвечал, спустя сутки или реже. Рассказывал про свои дела и планы. Не интересовался, как дела у меня.

Здесь важно упомянуть, что у нас с Максимом уже случалось что-то вроде «расставания». Я хорошо помню тот день. Я проснулась как будто бы трезвая от всего и такая: «Блин, а что вообще происходит? Это же треш какой-то, надо валить». И написала Максиму. Но было уже поздно, потому что трезвость выветрилась спустя считанные часы, а потом меня раздолбало как никогда прежде, но Максим уже удалил меня из друзей в вк (его страница закрыта) и удалил переписку в телеге (я подумала, что меня забанили, т. к. диалог пропал из ленты). Я пыталась оставить что-то вроде шифра на своей странице в вк, так как предполагала, что он может ее просматривать. Однако реакции не было. На третий день я проснулась с утра и поняла, что больше не могу. В истерике, рыдая от бессилия, я стала писать смски с мольбами вернуть все назад.  

Когда мы позже обсуждали случившееся, Максим сказал, что есть у него такая черта — он не следит за теми, с кем прекратил общение, поэтому на страницу мою не заходил и вообще не ожидал, что я напишу. Напомню, что я верю людям на слово. Тем более тем, кто подчеркивает высокую ценность доверия в отношениях с людьми.

Так вот, вернемся к моменту, когда я перестала пытаться. Напомню, что все мои сообщения по-прежнему числились непрочитанными, в телеге и в вк значилась только одна галочка. Максим часто был в сети. По телефону не отвечал, вскоре, видимо, добавил меня в черный список, потому что в какой-то момент меня стало сразу перебрасывать на автоответчик. Однако в вкшке он все еще оставался у меня в друзьях. Да и в телеге он меня не забанил, хотя после сообщения о том, что я больше не стану предпринимать попытки понять, что происходит, я сама потерла всю переписку.

Когда я исключила Максима из друзей в вк, его заявка так и осталась висеть. Мелочи — скажете вы. Да, пожалуй. Но мне показалось это странным.

  Я выбрала парочку способов уйти из жизни, которые казались мне надежными. И стала готовиться.  

Однако если последнее еще можно подвергнуть сомнению, то первое абсолютный факт. Сначала и он был недостаточно аргументирован, и мне пришлось знатно вкурить osint, чтобы обнаружить, что электронная почта Максима — bnjmnbarry@gmail.com, и он действительно использует ник Benjamin Barry в гет контакт и на некоторых других ресурсах (например, на Яндекс.Музыке — https://music.yandex.ru/users/bnjmnbarry/albums или в Пинтересте — https://ru.pinterest.com/bnjmnbarry/).

Методами сбора данных по открытым источникам я также обнаружила, что Максим пробивал меня на нескольких известных платформах по поиску информации. 

То есть, понимаете, как абсурдно обстоят дела: Максим сознательно и решительно отказался от общения со мной, не объясняя причин, но стал следить за мной методами osint. 

Напомню, что заявка в друзья от Максима в вк так и оставалась висеть. На четвертый день (а написала я, что сделала все, что могла, 12 марта) я приняла заявку в попытке понять, что это значит. Но ничего не изменилось.

К 19 марта я вспомнила, что рассказывала ему про зашифрованное сообщение в прошлый раз и подумала, что наверняка он может ждать чего-то подобного, ведь я рассказала, где спрятала его в прошлый раз. И я зашифровала новое сообщение шифром цезаря (3) и оставила его на том же месте, где в прошлый раз. Сообщение было такое: «Нашел, Невидимка. Зачем это все? Просто напиши. Или позвони». Через сутки Максим удалил меня из друзей. И да, возможно, это просто совпадение. Я ничего не утверждаю и ни на чем не настаиваю, я рассказываю, как это было с моей точки зрения.

Я не знаю, для чего Максим осуществляет слежку и не знаю, зачем вообще все это было. У меня есть только одно релевантное предположение — это социопатия (в МКБ-10 Диссоциальное расстройство личности). Люди с такими расстройствами часто даже не пытаются получить выгоду от своего поведения, им интересен процесс, он доставляет им удовольствие. В качестве примера могу предложить ознакомиться с историей Светланы Богачевой.  Других разумных объяснений у меня нет. И да, это конечно «диагноз по аватарке», поэтому я прошу не относиться к сказанному, как к утверждению. Это только моя попытка упорядочить хаос.

Как бы то ни было, общение с социопатами действительно может быть крайне опасным. И это одна из причин, почему я решила придать истории гласность.

Я считаю себя человеком сильной воли. Я неплохо справляюсь с трудностями и в целом сломать меня — задача не из простых. Но Максим смог. Честно говоря, я действительно беспокоюсь, что кого-нибудь Максим Сергеевич реально может довести до края да там и бросить. В конце концов, я была очень к тому близка. А мы ведь даже не встречались! Мне известно, что Максим в принципе с трудом выносит длительные отношения с женщинами, по его словам, у него было несколько десятков контактов, имена некоторых женщин он даже не помнит, как и их лица. Также Максим подчеркивал, что не желает пересекаться с бывшими, потому что может быть скандал. Я не придавала этому значения, но сейчас мне кажется это немного странным…. Возможно, скандалы также могут быть связаны с тем, что Максим использует тактику игнорирования при каждом новом разрыве, не объясняя причин. Я не знаю.

Мне также известно, что Максим ведет довольно активную социальную жизнь — как в сети, так и офлайн. Несмотря на то, что Максим предупредил меня о том, что на своей странице в вк он почти не бывает и последний пост на стене датирован 2017 годом, я знаю, что Максим ведет много активных переписок, но часто заходит с помощью сторонних приложений, скрывающих его появление онлайн в вк.

Информацию о Максиме, в целом, довольно сложно найти. Из тех фотографий, что у меня были, в публичном доступе находится только одна (плюс те, что на аватарках в соц.сетях).

В общении Максим неоднократно выражал обеспокоенность тем, что ему кажется, будто я пытаюсь его обмануть (зачем? — он не пояснял), хотя он пока не понял, как именно. 

Итак, сейчас я здесь. Я принимаю препараты для облегчения психического состояния, пытаюсь нормализовать сон и питание, пытаюсь работать и жить. Как только у меня появятся ресурсы, потому что сейчас сил едва хватает на рядовые вещи, вроде работы, я, безусловно, пройду курс психотерапии. 

Я делюсь своей историей для того, чтобы информировать других. Я не настаиваю на единственно-верной интерпретации событий. Я не ограничиваю ваше право вступать в отношения любого типа с Максимом Сергеевичем. Однако будет здорово, если те, кто находят для себя потенциально опасными такие отношения, смогут совершить свой выбор из состояния информированности, а не в неведении.

Я призываю распространить эту информацию. Особенно среди девушек Томска, если таковые имеются в круге ваших знакомств.

Я не жду сочувствия и соучастия в свою сторону, равно как не призываю к применению по отношению к Максиму любых мер, уничижающих честь и достоинство человека. Данный документ призван сделать видимой историю, которую я пережила, но не предполагает определения правых и виноватых.

Если вдруг вы столкнулись с чем-то похожим от Максима, то я, безусловно, буду рада взаимной поддержке. Я понимаю, как может быть тяжело справляться с ситуациями эмоционального насилия в одиночку. В отличие от физического, оно не оставляет следов на теле, его нельзя зафиксировать и предъявить общественности.

Также я хочу подчеркнуть, что вся опубликованная в приложениях к документу и непосредственно в самом документе информация получена легальным способом из открытых источников. Все это вы можете проверить самостоятельно, используя простейшие техники osint.

Я оставляю здесь информацию о никнеймах, имени, номере телефона, электронной почте Максима, а также его фотографии (только те, что также можно было найти в открытых источниках), чтобы в случае смены никнейма или других данных документ не терял своей информирующей функции.

Я также призываю Попова Максима Сергеевича не противодействовать распространению данной информации, потому как она не несет в себе признаков оскорбления личности, клеветы или иной заведомо ложной информации. Всё написанное выше, а также все, что я упоминаю в других источниках в связи с данным документом, является исключительно субъективным прочтением случившихся обстоятельств. Я не претендую на получение компенсаций за моральный ущерб, я также не предполагаю данным документом квалифицировать Попова Максима Сергеевича как человека, совершившего намеренное причинение вреда мне или иным лицам.  

Ролик о том, как я переживала это.
Надеюсь, это может оказать поддержку тем, кто тоже оказался в такой ситуации.